ИСТОРИЯ НАДЕЖД
Часть 5.

Нет худа без добра.

В поисках сбыта компоста случайно нашёл в Эстонии (Тарту) крупную заброшенную шампиньонницу. Она простаивала. Купили её владельцы - крупнейшие эстонские производители соков-лимонадов, компания «Ozelfood» (две точки над О), у финнов года три назад за 1.5 млн. евро, как вариант диверсификации бизнеса. Но, так и не смогли сделать качественный компост. Урожайность была ниже плинтуса, производство нерентабельно и было решение её продавать. Уговорил  попробовать на моём компосте. Ожили. Урожайность зашкалила. Эстонцы стали моими крупнейшими покупателями сырья.
Постепенно подтянулись и местные сателлиты. Заработали восемь хозяйств. Появились новые кандидаты в «сателлиты» - ещё 6 хозяйств.
Но, началась новая головная боль. Вот её я отношу полностью на свой счёт. Не предусмотрел, хотя, как профессионал, должен был это учесть. Дело в том, что на 90% я с «сателлитами» работал по бартеру «компост-грибы». Фактически это была консигнация. Оплата за компост начинала поступать только с началом сбора грибов с него, через 35-40 дней, и к тому же растягивалась ещё на почти месяц до конца сбора. Разницу в цене компост – грибы я выплачивал деньгами, как правило, сразу. Только вот качество этой продукции было поначалу никудышное. Гриб в основном шёл нетоварный. В начале пути им не хватало технологического опыта персонала. Просчёты у сателлитов на всех стадиях выращивания, сбора, хранения, транспортировки грибов влекли за собой неизбежное падение качества. А иногда и потери урожайности. В таких случаях расчёт и вовсе зависал во времени. Болезни роста. Душить своих крестьян я не мог, ни морально, ни материально. Нельзя было губить бизнес на корню.
Таким образом, пошёл наплыв грибов, которые можно было продать только после дополнительной переработки. Цвет, размер, внешний вид плодовых тел не позволял..Причём, классическое консервирование – маринование и продажа в свежем виде, не годились. Туда шли отборные грибы высшего сорта.
Вот тогда моя матушка Озернова Маргарита Петровна (президент компании, верный друг и соратник) путём непростых и длительных экспериментов разработала рецептуры новых консервов, в которых внешний вид грибов не влиял на товарное качество продукта. Это были уникальные рецептуры, не только по вкусовым качествам и оригинальности, но и по отсутствию в их составе любых консервантов, кроме лимонной кислоты. Грибная икра, ш. маринованные в томатном соусе, грибной экстракт (фото не сохранились)

Оставалась сушка (ломтики и грибной порошок).

Собственная шампиньонница, консервный цех, сушилка работали на полную. Но… всё больше на склад. Конкуренция по грибным консервам в Л. всегда была жёсткой. Здесь хорошо прописались поляки и голландцы. Консервы шли только на консигнацию 90-120 дней. Оборотные средства консервировались вместе с грибами и растягивались до невозможности.
Тогда начался экспорт грибов в Эстонию. Мелкими партиями, но по всему нашему ассортименту (кроме свежих грибов) через посредника пробились и на американский рынок. Наша продукция выдержала американское тестирование. Поставки росли. Но, вести речь о крупных партиях мы были не готовы. Как не были готовы удовлетворить немцев и шведов, желавших заключить контракты на поставку миллионов банок нашей продукции ежемесячно.  Не хватало свежих грибов, производственных мощностей по консервированию, потенциала нарождающейся отрасли.
Наш маленький консервный цех, при круглосуточной работе мог производить не больше 2-х тысяч банок в сутки.

Это небольшая его часть - единственная сохранившаяся фотография. И пусть там было ещё много всего из оборудования и оснастки, но и уровень техники, и производственные площади, никак не соответствовали объёмам производства, потребных, наработанному нами рынку консервированной продукции.
Во увеличение продаж компоста, выпустили на рынок комплекты, для выращивания ш. в домашних условиях. Эту идею нашёл в интернете. В комплекте, в картонной коробке был пакет (20кг) засеянного компоста, пакет покровной земли и инструкция по выращиванию. Его можно было поставить в любом тёмном месте дома и вырастить 5-6кг грибов.

 

Необычность товара, экзотичность предложения предопределяли интерес покупателей. За ними приезжали из глубинки, и даже покупали на новогодние подарки. Мы продавали их во всех своих торговых точках на рынках Риги. Были клиенты, которые регулярно брали больше десятка комплектов. Это было неплохая реклама и для сателлитного выращивания. Третий член нашей команды, моя сестра Вороновская Лариса (коммерческий директор), крутилась белкой в колесе, совершая чудеса на коммерческой ниве. АУПа ведь, практически, не было. Кроме нас - два бухгалтера, а на производстве, один начальник компостного цеха.Тем не менее, сателлитный проект набирал обороты.
Для объединения всех участников будущей отрасли под одно крыло, я создал латвийскую Ассоциацию производителей шампиньонов. В неё вошли все сателлитные хозяйства и «Микос».

Ассоциация представляла интересы производителей в гос. структурах. В её планах, читай - моих, было много всего полезного. Это, и создание программы развития отрасли, помощь чиновникам в разработке и внедрении отраслевых нормативных документов, централизованная подготовка специалистов на базе Елгавской сельхоз академии, координация внутренней политики отрасли, взаимодействие с родственными организациями за рубежом, и.т.д. Не случилось. Просуществовала деточка пару лет и загнулась. Закрыл. Почему? Кроме нас она никому была не нужна. Впрочем, так же загнулось и большинство ассоциаций нетрадиционного с/х Латвии. Нет худа без добра.

"Власть всегда идет рядом с бизнесом – таковы правила конвоирования". (М. Мамчич)

Не может существовать бизнес в отрыве от бизнес-климата в стране. Нельзя все неуспехи свои сваливать на плохие условия, созданные государством. Но, в любом случае, этот климат должен способствовать нормальному существованию предпринимательства, как минимум, а как максимум его развитию и процветанию. Это подразумевает под собой наличие законодательства, гос. программ, финансовой, социальной политики дружественных национальному бизнесу, интересам национальной экономики. У нас же предпочитают защищать нац. интересы государства только на уровне литья ядер внутри конституции, защиты языка и этнической уникальности латышей, на которые никто не нападает, а так же, «святом» деле борьбы с наследием проклятой оккупации.
Потому что здесь мозги и работа не нужны. Язык нужен подвешенный и правильное происхождение. То, что «ядра» дырявят тело конституции, этническая уникальность с языком тают на глазах, растворяясь на просторах Европы, интернета и русского мата, мало кого волнует. Так же, как не волнует, чем дышит и живёт латвийский предприниматель.

Несколько примеров:

Благоприятная бизнесу таможенная политика: «Таможня даёт добро, а за державу обидно». Единственным импортируемым материалом для производства в нашей технологии был посадочный материал (мицелий ). Достаточной дорогой компонент технологии. Весь мир обеспечивают мицелием несколько крупных компаний, имеющих филиалы по всему свету. «Sylvan», «Le Lion», «Somycel» - крупнейшие из них. Это мощные структуры с многомиллионными производственными активами, работающие по самым передовым биотехнологиям. Достойной альтернативы их продукции в мире нет.

Мы закупали их продукцию на тысячи лат ежемесячно. Таможенная пошлина на ввоз платилась нами в размере 15%! На товар, который не производится и никогда не будет производиться в государстве! Это ли не вершина экономической мудрости наших гос. мужей и жён?! У «тупых» литовцев эта пошлина изначально была нулевой. Хорошее конкурентное преимущество, скажу я вам.
Я принимал это, как данность. Но, с образованием ассоциации и разрастанием бизнеса, решил изменить ситуацию. Обратился в МЗ за помощью. Пол года доказывал, что белое не чёрное. Государство в лице министерских чиновников от земледелия грудью встало на защиту национальных интересов!
Вернее одного нац. интересанта. Местного «производителя» мицелия. Я его знал, - порядочный человек, работяга, милый, интеллигентный лаборант, латыш. На бывшем з-де «Биолар» у него был закуток в мёртвой заводской лаборатории со старым советским автоклавом, в котором Виталий парил зерно, сеял на него споры из ш., выпрошенных у меня или купленных в магазинах. Это у него называлось мицелий. В своё время я даже пытался работать на его материале. Так же, по неопытности вынашивал в бизнес-юнности планы строительства собственной лаборатории.
На игрушечной модели Порше можно покататься … мысленно, в мечтах. Но, чтобы реально поехать по дороге нужна настоящая машина.
Настоящий мицелий Виталий не мог сделать по определению, ни количественно, ни качественно. На это нужны миллионы. Для справки: маточные культуры, постоянно селекционируемые в спецлабораториях-плантациях с пятым уровнем биозащиты, высококлассными микробиологами. Настоящие производители клонируют эти культуры каждый сорт не более 6-ти раз. Дальше мицелий теряет урожайность и стойкость к болезням, считается непригодным для интенсивного выращивания.
Виталий работал на клонах от семи минимум и максимум до бесконечности, высеянных из грибов с обычных плантаций! Результат соответствующий – никакой (низкая урожайность, болезни).
Так вот, главным аргументом чиновников в оправдание размера пошлин было то, что в стране ЕСТЬ производитель товара соответствующего таможенного кода.
Не буду рассказывать чего мне стоило обратить минземледельцев в мою производственную правоту. Через пол года я получил таки письмо от МЗ в комиссию по таможенным тарифам минэкономики. Там ещё пол года ушло на разъяснения и выработку положительного проекта решения. Потом проект передали в соответствующую комиссию Сейма, где он вылежал ещё год, дожидаясь, пока наберётся достойный по объёму, для рассмотрения депутатами пакет таможенных вопросов. Два года и поправки внесли! Кто-то подумает после этого, что я перестал платить пошлину? Наивные. Этого так и не случилось. Окрылённый добротой любимого государствава, посылаю на границу в очередной раз рефрижератор за мицелием с письмом увенчанным самыми высокими гербами и печатями, подтверждающим нулевую пошлину. Опаньки!!!
Таможня не получила соответствующих указаний, а письмо им не указ. Плевать, что компост в тоннелях созрел и нужно срочно его засевать, иначе он погибнет. Ваши проблемы, г-н предприниматель. Платите, иначе груз будет стоять на границе. Заплатил. Звонил после везде где мог. В ГУ таможни, МЗ, МЭ. Да, да, не волнуйтесь. Всё пучком. Следующий раз проблем не будет. Ага!
В следующий раз, через месяц всё повторилось. Когда я сам поехал на границу, меня встретили тепло и радостно сообщением о том, что распоряжение получено. Вот только… Неувязочка одна. Декларацию выдать не могут с новой пошлиной. В компьютерную программу не могут внести изменения. Программёров мало а т. пунктов много, нужно ждать-с, уважаемый, недельки две-три. А без декларации не можем-с пропустить, порядок нарушим-с. Заплатив очередной взнос за расторопность власти в виде пошлины, исполненный любви и гордости за родное гос-во, вернулся назад. Сеять нужно было.
Ещё через месяц звонков и говорильни, сказали, что программист в отпуск ушёл. Снова нужно платить. Деньги мне вернут, за всё уплаченное с момента вступления закона в силу... когда-нибудь. Были очень удивлены моей эмоциональностью и несколько повышенным тоном разговора, недостойными жителя истинно европейского государства. Не дожил «Микос» до светлого дня. Закрыл я его раньше, и не только по этой причине.

Второй пример: «Таможня даёт добро… непонятно кому, а за державу снова обидно».
Мои выпестованные сателлиты научились со временем выращивать приличные урожаи, и некоторые из них даже… вопреки договорённостям, самостоятельно продавать на рижском рынке. Причём не в своих регионах развивать рынки сбыта, как обещали мне, а прямиком в Ригу. Да, по моим клиентам, да под мои накладные. Без налога оно дешевле. Мало того. Часть из них перестала закупать у меня сырьё. Как так? Выращивать не на чём, а мои экспедиторы с ними лбами у клиентов сталкиваются. Откуда грибы, Зин? Выяснилось, что один шустрый из них стал торговать литовским компостом, по более низкой цене. Конкурент литовский нарисовался и здесь. Понятно, себестоимость у него ниже, т.к. мицелий минимум на 15% дешевле (размер тамож. пошлины). А в остальном, вроде не сильно должно отличаться.
Со временем разобрался. Парень заимел «окно» на границе в Мейтене (платил налом 100 лат с машины бдительным муйтовцам) и таскал не только компост, но и грибы без налогов и пошлин. А это только на налоге с оборота долой 18%! Кстати, таможенная пошлина на ввоз компоста в Латвию была нулевая. Наше гос-во ревностно блюло свои границы и бдило интересы любимых соседей. Вот и продавал он компост по демпингу в 20% и более.

Собрал я своих крестьян-партнёров на собрание Ассоциации. Молчат. Глаза в пол. По-латышски сдержаны и вежливы. Объяснил простые вещи. Что нужно выполнять свои обязательства, – покупать сырьё согласно контрактов - графиков, и не лезть на мои рынки сбыта, пока я не сверну своё выращивание. Что нужно видеть чуть дальше своего носа, и понимать правильно политику литовского конкурента, цель которой завалить «Микос» любой ценой, чтобы монополизировать латв. рынок. Что его демпинг на сырьё не вечен, и продлиться ровно до того момента, когда моя компания устранится с рынка. И после этого они компоста от литовца хрен дождутся, потому что нужны ему, как собаке стоп-сигнал, и что кроме литовца взять компост им будет неоткуда. Что иллюзия самостоятельного существования их бизнеса без меня и моего сырья губительна для каждого априори. Что я силён ими, а они мной, что мы одна команда и нам всем есть куда расти. Слушали, кивали, извинялись, соглашались, почти прослезились. Но, после продолжали всё по-старому. Недолго. Пока я не закрылся. А там и они не задержались, позакрывали производство. Не дал им литовец компоста. Как узнал, что я закрылся, так сразу и не дал.

"Если достаточно долго портить машину, она сломается". (Закон Шмидта)

Государству в лице наших чинуш мы были не нужны, не интересны. Какие там программы, отрасли, корректировка законодательства и нормативов. Единственной живой темой в МЗ был делёж ежегодных 20 миллионов лат, отпускаемых на с/х из бюджета. Сам свидетель. Единственно, что мне удалось, это получить немного субсидий для себя и моих сателлитов. Это только потому, что Европа (мы тогда не состояли в ЕС, но уже выполняли их указы) требовала развивать нетрадиционное земледелие и отпускать на него хоть что-нибудь из бюджета.
А поскольку серьёзных, мотивированных, подтверждённых расчётами и историей проектов было на пальцы одной руки, и нам перепало, для отчёта перед евкомом. Каких бюрократических мучений это стоило длинно рассказывать.
Немаловажную роль в том, что «нам перепало», сыграли СМИ. Первая публикация о нас вышла в 1994 г. в журнале Wall Street Journal European:

Потом в разные годы о нас не писал только ленивый. Причем мне не нужно было заказывать рекламных статей, пресса нас находила сама. Газет тогда было полно и разных, порой не хватало времени на все эти визиты и интервью. Оно понятно, живое воплощение американской мечты на глобусе Латвии, при полном дефиците этих самых воплощений. Хотя народ в те времена искал мечты и находил, но  масштабы воплощений были несопоставимо малы по сравнению с нашими. И латвийские СМИ не уставали. Очень нужны были тексты о "высоких надоях и рекордах" капитализма. Я их понимал, принимал, фестивалил, независимо, центральная это была пресса или районного пошиба. Всё шло в имиджевую копилку, и на популяризацию темы в целом.

Журналы от газет не отставали.


Работа шла своим чередом, власть шла рядом, глазами и шеей в обратную сторону. Единственно за что благодарен министерству в лице его тогдашнего госсекретаря Лаймдоте Страуюме, так это за финансовую помощь летом, если не изменяет память 2001 года. В августе была экстремальная жара и у меня от перегруза вышла из строя главная установка микроклимата камер выращивания. Не сработала защита по воде и замёрзли испарители. Вода пошла в компрессора. Спецы поймут. За сутки погибли пять урожаев (в пяти камерах). Компост разогрелся до 50-ти градусов, а уже при 30-ти мицелий начинает отмирать. Убытки сумасшедшие. Когда показал эти камеры комиссии МЗ и Лаймдоте. она, прониклась нашей бедой, настояла в министерстве на выделении 15 тыс. лат из резерва министерства, чтобы мы хоть как-то продержались до следующих урожаев, которых нужно было ждать минимум два месяца. Конечно, эта сумма не решила наших проблем, но была очень кстати. По сей день считаю еёделовым, компетентным специалистом, умным руководителем, человеком с харизмой. Всегда с уважением и благодарностью вспоминаю ее и желаю всяческих успехов. Сегодня она министр земледелия. Пожалуй, единственный компетентный министр в сегодняшнем правительстве.
Уход шести из восьми сателлитов, потеря пяти урожаев, необузданная конкуренция со стороны литовца, почти удвоение банковского процента по кредиту после дефолта в РФ , постоянное удорожание топлива для а/т и котельных, физический износ оборудования камер выращивания, проработавшего на тот момент 14 лет, растущие год от года налоговые поборы и аппетиты надзорных инстанций, - всё это не могло не отразится на финансовом положении компании. В довершение к сему букету выплыли новые приятности.
Латвия готовилась вступать в ЕС. Шёл 2002 год.
Был у меня один хороший знакомый в ветеринарно-продовольственной инспекции МЗ, Ингус, кажется, его звали. Так вот, однажды, после его инспекторского визита ко мне на завод, под водочку с грибками, поведал он мне о новшествах, которые ждут мой бизнес после вступления Л в ЕС. Подробненько так рассказал о сертификациях, регулах, директивах, под которые мы ляжем вступив в ЕС. Хмеля, как не бывало. Попросил его о личной услуге, - расписать всё что с меня потребует ЕС. Он быстро согласился, сказав, что всё равно ему нужно будет писать мне всё это в своё время, но уже в виде официального предписания с конкретными сроками для исполнения. Выкатил мне проект предписания. Обсчитал я расходы на удовлетворение светлых пожеланий цивилизованного человечества к моему скромному предприятию и ошалел. Завод нужно было выводить на уровень МКС. Всё, кроме компостного цеха классифицировалось, как производство пищевого продукта, со всеми вытекающими последствиями. Консервный цех, цех сушки грибов, фасовочный, хол. камеры – понятно. Но, каким боком туда же причислялись и камеры выращивания, было совершенно не ясно. Растёт же морковка в открытом грунте и поливается сырым навозом и ничего.

Учитывая фиаско сателлитной системы, я нашёл конструктивные возможности расширения своего выращивающего производства. Короче, сумма составила по самым скромным расчётам – 500 тыс. лат. На такую реконструкцию понадобилось бы не менее полугода, с полной остановкой предприятия. И это, при хорошей подготовке и обеспечении проекта всем необходимым.
До часа Х оставалось не так много времени. Точная дата вступления Л. в ЕС была неизвестна, но процесс шёл полным ходом. Нужно было спешить. Другого выхода я тогда не видел.
«Сбросить» предприятие, помимо моральных барьеров (дело жизни, для всей семьи), не позволяло его финансовое и рыночное положение. Кредитное отягощение, развал сателлитной системы (только два хозяйства и эстонцы, новые два хоз-ва всё никак не запускались), агрессивная конкуренция литовца на рынке свежих грибов. Рыночная цена бизнеса никакая. Плюс его «экзотичность», для покупателя.
Мой банк отказал в увеличении кредита сразу. В другие банки соваться смысла не было. Существующий залог, по их оценке, едва обеспечивал уже полученный кредит. Об оценке залога, осуществляемой компаниями-оценщиками, навязываемыми дебитору банками, можно вести отдельный разговор. Оценить бензозаправку они ещё могут. Сельхозпредприятие моего плана объективно - нет. Некомпетентны. Плюс - заточены на занижение цены в интересах банка. По моим расчётам реальная сумма залога, рассчитанная по любым схемам была выше минимум на 40-50%. Пригласить независимых оценщиков банки не давали. Только признанных ими. Нанимать западных оценщиков безоговорочного уровня стоило баснословные деньги.
Их оценка всё равно не давала гарантий получения кредит в полном, соответствующем залогу объёме.
Кроме того, банки всегда, как черт от ладана шарахались от сельхоз тематики. Тогда шла другая варка, где оборачивались крупные суммы за короткие сроки и с меньшими рисками.
Западные фонды, вроде американского BSEF, морочили голову несколько месяцев, сожрали кучу бумаг, документов и времени, а в последний момент просто отказывали, без объяснения причин. Не исключаю, что одной из причин был сугубо латышский персонал, не поощрявший русский бизнес. Поскольку по всем критериям мой проект соответствовал требованиям данных фондов. Я проверял. Может быть ошибаюсь, но другого объяснения их отказов не нахожу.

Оставалось искать частного инвестора. Нашёлся. Мой приятель, почти друг, тот самый, что купил часть бизнеса после дефолта в РФ 98г. С тех пор, как партнёр, он был в курсе абсолютно всех дел и ситуации в бизнесе. Договорились на нужную сумму, теперь уже за контрольный пакет (51%) предприятия. Ударили по рукам. Лучше бы, конечно, по голове мне кто-нить заехал. Беда в том, что я очень уж доверял ему, как человеку (знал его на тот момент больше десяти лет), и ни капли не сомневался в его финансовых возможностях. Если бы я назвал его имя, многие читатели поняли бы причины такой моей уверенности.
Остановил производство грибов. Распустил часть работников. Первые 2 месяца с сохранением 50% ЗП, потом по 30% до момента запуска. Оставил только тех. персонал (строителей, сварщика, слесарей и проч.) Начал демонтаж старого оборудования, снос ненужных стен и.т.д. А… денег от друга-инвестора… нет. У него неожиданно затянулась сделка по продаже недвижимости в России на 9млн.$ и нужно было с его слов немного подождать. Каждую неделю по субботам мы парились с ним в бане на его вилле в Юрмале, и он с веником и без парил мне мозги под девизом «Деньги будут в следующую пятницу». После ужина показывал разные бумаги по сделке, приглашал в баню своих людей, занимающихся сделкой в Москве, и приехавших к нему для отчёта. Те тоже складно говорили слова о скором её успешном завершении. Так продолжалось… пол года.
За это время я отправил в отпуск без содержания ещё часть персонала. Перевёл точки на рынках на торговлю чужими овощам-фруктами. Распродал все складские запасы металла, материалов и всего, что можно было продать. Благо за десять с лишним лет добра накопилось немало. Демонтированное оборудование продавалось на метлом.
Нужно было платить выплаты по кредиту, ЗП оставшимся работникам, налоги, аренды на рынках, бандюхаям, и самим как-то жить.
Тогда мы продали и всё, что было у семьи ценного.
Предпоследним для меня ударом стал отказ «Ozelfood» от закупок компоста. В их акционерке сменились хозяева, и «новая метла» решила совсем отказаться от непрофильного для них производства грибов. Цеха шампиньонницы они решили пустить на расширение основного производства майонезов-лимонадов, потому что стояли те цеха на территории комбината.
Пришлось остановить и компостное производство. Т.к. оставшиеся два сателлита, не покрывали мои расходы на содержание компостного комплекса. Слишком мало они брали товара. Нужно заметить, что они не горевали, а быстренько пошли под литовца. Заложили мы тогда всё своё имущество, и себя в придачу (страховки в пользу банка).
Те из читателей, кто подпрыгнул на месте и покрутил пальцем у виска, сядьте и успокойтесь. Вы абсолютно правы. Но, это я могу подтвердить сегодня. А тогда… Тогда я ждал и верил компаньону, удерживая на плаву остатки корабля, латая пробоины и стиснув зубы.
Контрольный выстрел прозвучал в один, совсем не прекрасный день, когда мой партнёр-друган, после очередной бани, запивая шашлык пивом, сказал, что его российская сделка неожиданно сорвалась из-за невыполнимых требований одного американского банка, и он не может дальше участвовать в проекте. При этом недвусмысленно намекнул, что неплохо было бы мне вернуть то, что он вложил в «МИКОС» в 98-м году.

Продолжение следует.