Очень чувственное

Вызывал чувства, вызывал, а они не вызываются, и не вызываются. Или те, что вызываются, оказываются совсем не теми, которые вызывал. Потому что те, которые хотел, чтобы пришли, их нужно не вызывать, а будить. Осторожно, помня при этом, что разбуженное чувство может вспыхнуть, разгореться, и как бы не пришлось его после гасить. Взывать к чувствам – занятие неблагодарное. Они не лежат на полке в складе, ожидая того светлого часа, когда, услышавшие срочно прибегут за ними, чтоб выдать тебе под роспись в амбарной книге. Сегодня настоящие чувства, любые – большой дефицит. Гарантийный срок на них вообще не дают, а срок службы там никакой, сократился до секунд. Зарядные устройства к ним – театр, музеи, книги, искусства разные, вздорожали до небес, при очевидном падении качества. О средствах выражения можно и вовсе не говорить, в комплекте к чувствам не идут, инструментарий ссяк. И скоро, кроме чёрного рынка, их и достать будет негде. А так, сплошной контрафакт и заменители – фа́рма, оружие, тухлые яйца, плакаты, кетчупы, вибраторы и наркота. Можно заказать доставку на дом, почти бесплатно. Включил Интернет, или ТВ, и на́ тебе - доставка. Только, ассортимент унылый – ненависть, злоба, гнев, зависть, месть, отвращение, отчаяние, подавленность, ревность, сожаление, тревога, ужас, ярость, список простынный. Тоже чувства. Сегодня ненависть и злобу можно вызвать фамилией, профилем лица, словом поперёк. Много где, в моду входит патриотизм. Идёт нарасхват, причём хватают с одинаковым ажиотажем все, от фашистов до коммунистов, от экспатов до демократов. Несчастные родины, раздираемые этими разношёрстными патриотами, не знают кому наконец отдаться.
Высокие чувства скатились в разделы юмора и экскурсий в прошлое, глубокие – в комиксы о главном и чтение классиков. Небольшая их часть ушла в семью, и какое-то время после свадьбы вполне себе имеют место быть. Потом по-разному. Вплоть до судов и мордобоя. Кто кого бьёт чаще и энергичней статистику не интересует. Не актуально, и большая погрешность в подсчётах, ибо наблюдается резкий рост гендеров в природе, без её ведома, а грань между мужчиной и женщиной всё трудней определить. Идеальным считается вариант, когда о них в конце жизни скажут: «Это ж какой нужно быть женщиной, чтоб прожить всю жизнь с нелюбимым человеком, и похоронить его счастливым. Это ж, каким нужно быть мужчиной, чтоб прожить всю жизнь с нелюбимой женщиной, и умереть счастливым, глядя в её счастливые глаза». Но есть, говорят есть разные, и многодетные пары, не растерявшие высокие чувства на всём протяжении совместной жизни. Учёные работают, ищут. Но геолокация мест проживания таких семейств, как правило, неопределима. Они не светятся на публике. И правильно делают. Публика обожает плевать, кидать грязь, камни и гранаты во всё, что светится.
Ходят слухи о том, что в скором времени, проблемы с вызовом желаемого ассортимента чувств на дом, решит искусственный интеллект. По инсайдерской информации из источников близких к самым высоким кругам создаётся на его базе экстренная служба. Номер вызова у неё будет 200. Ждём…

Рига. Август 2023 г.
© Copyright: Олег Озернов, 2023
Свидетельство о публикации №223082000801

Доброзло

Неспособность злу,- мать доверчивости.
Кто не способен злу, тот не ждёт зла от других, потому априори уязвим, и в проигрыше ему.
Чем больше проигрыш, тем вроде бы ценнее урок, извлечённый из него. Но, это урок данного конкретного зла. Следующее встреченное зло, вероятней всего, будет нераспознаваемо отличным, от познанного ранее, и отнесённого в арсеналы жизненного опыта. Поэтому, снова будет встречено добротой. Зло тестирует душу на самый трудный критерий выбора в восприятии действительности – прощение. Добро предтеча прощения, прощение – одна из сторон добра. Глубинное, истинное прощение предполагает забвение пережитого зла, что само по себе, стирает в сознании остроту приобретённого опыта. Круг замыкается, и он порочен – зло почти всегда застаёт добро врасплох. Хвала, сказавшему: «Добро должно быть с кулаками»! С прощением тогда, что делать? Учиться ему, не забывая при этом выжить.

Рига. Август 2023 г.
© Copyright: Олег Озернов, 2023
Свидетельство о публикации №223082500721

Привет, мой свет!

Вчера, на недописанной строчке, средь бела дня отключилось электричество. Во всём доме. Бздык и капут! Так вот ты какой, кирдык песцовый?!! Ну, красава!
Интересно было понаблюдать себя в нём.
Ни с чем не сравнить гамму чувств, охватывающую тебя, когда вдруг, в свете дня гаснет монитор. Ни с чем не сравнить гамму чувств, охватывающую тебя, когда вдруг, в свете дня гаснет монитор. Выстрел снайпера в самое нужное организму личности. И ты, как курица с отстреленной головой, вроде ещё бежишь, а голова на земле отдельно понимает, что бежать осталось шаг.
Всё вокруг тебя прежнее, но секунд на пять жизнь оборвалась. Как жаль, что нельзя видеть своё лицо в этот момент. Очень хотелось бы.
Вот они, разом – реальное ощущение сиротства, стыд от произвольного газоиспускания в очень общественном месте и чувство конечности бытия, характерное для посетителей кладбищ. Да! И паника с остановкой дыхания. И инопланетяне с теорией заговора вместе. И всё в эти первые секунды перехода в мир иной.
Пока бегал к счётчикам, пытался звонить куда-то, инерция той, нормальной жизни работала. Потом всё. Связь времён разорвалась. Тишина настала такая, что хоть ложкой ешь. Нет, за окном тучи ворон что-то своё с чайками скандально выясняют, а вот звуки цивилизации исчезли. Ага – полный стоп, нет цивилизации в адресе. Машинки за окном ещё бегают, но воспринимаются, как та курица без головы. Прошёлся по дому – стиралка не гудит, стоит растерянная бельём полна и недоумением происходящим. Холодильник сразу стал жалким и лишним. Зачем-то заглянул внутрь – темень. На продукты жалко смотреть. Все в страхе близкой кончины. Грустные очень. За сметану, масло и вчерашний борщ говорить нечего. Притихли в ужасе, обмякают, жижеют от страха. Одни нержавеющие яблоки хихикают над скоропортом противно, а горчицы-аджики всякие, тем всё похрен всегда, молчат горько-назидательно. Мёртвый холодильник, без света, полный продуктов – картина жуткая, и чем он полней, тем жутче. Электрочайник, сестра надысь поставила, последний парок выпускает. В комнатах не слышно шёпота кулеро́в компо́вых, ничего не слышно, и только Неизвестность парит в воздухе, выводя дымным следом под потолком старшное слово Апокалипсис.
Присели с сестрёнкой на диван, друг на друга не смотрим.
– Нам с завтрашнего дня ещё и воду хлорировать обещают, неделю будет не питьевая. Объява висит… Как жить… – Поза уставшей от новой жизни женщины. Взгляд в пол, руки безвольно на коленях. Большой чёрный экран телевизора напротив чёрен, как никогда, кажется воротами в бездну.
– Какая вода? Была бы она… вода… Сижу, растерянный, судорожно вспоминаю, где свечи и думаю, куда пристроить свечу в туалете, чтоб можно было дочитать книгу.
– У тебя мобильник заряжен?
– Как раз собирался поставить на зарядку. А у тебя?
– Процентов сорок есть.
– Живём…

Через пол часа дали свет. И, как сразу заканчивается при сходе на берег морская болезнь, так сразу сошёл на нет ужас происходящего, а симфония звуков вновь заработавшего в доме счастья, заполнила мир надеждой на его продолжение двум пожилым детям технического прогресса. Напомнил о себе папа. У трудолюбивых, но капризных пап это бывает. Он есть, его не замечают, но вдруг достали, надоели дети, мамка дурная – психанёт и хлопнет дверью. Тогда потомство сразу начинает понимать свою детскую зависимость и неблагодарность, всю хрупкость, кажущегося незыблемым благополучия.
Другое дело, что мама не того папу выбрала когда-то, много тысяч лет назад, предпочла Техника Духовнику, но об этом я буду думать в следующий раз, когда папа в очередной раз закапризничает. Если, конечно не дойдёт до того, что батя так хлопнет дверью, что не просто свет погаснет, а дом развалится в пепел.

Такой вот, вздребездюк случился ненароком зимним в одном спальнике рижском о феврале года 2024-го.

Рига. Февраль 2024 г.
© Copyright: Олег Озернов, 2024
Свидетельство о публикации №224020701273

Свирепое материнство.

Свирепость – это проявление слепой, жёсткой, неистовой силы. Как совместима она с любовью, никак, за полной антонимичностью самой сути этих понятий. Но жизнь сложна и бесконечно разнообразна, в ней невозможное возможно. В ней нет ничего незыблемого, она не терпит стереотипов, догматов, колей, проложенных навсегда, в якобы известный конечный пункт. Движению её мешает, а без него – она не жизнь. Движению куда, зачем – нам не знать, промысел Божий. Жаль только, расставаться со стереотипами всякий раз больно и часто расставание принимается за несправедливость. Плата за такие уроки всегда высока, понятно, там наверху все цены заоблачные. У судьбы любимая погода – гром среди ясного неба. В такую и задумаешься, и расстанешься, и, если совсем не повезёт, жить не захочется.
Есть такое светлое, всепочитаемое понятие – материнская любовь. О, сколько в ней известно подвига, самопожертвования, деяний на уровне святости! Святой стереотип из главных, один из мощных корней морали всех времён и народов. Там безусловно есть место величию… и, увы, животности самочьей. Никто не считал, сколько ни в чём не повинных людей, пало жертвой слепой материнской любви, сколько калеченных судеб детей, отцов, родственников она порождает порой, и не так уж редко. То, что любовь расположена к слепоте, не новость. Как и то, что эта слепота работает, как во благо, так чаще и во зло любящим и любимым. Осознанно или нет не важно, важен результат. Такая слепота слепотой и остаётся, и вряд ли она есть инструмент добра. Если на «алтарь» такой любви ради жизни и благополучия любимого дитяти, мать добровольно жертвует, рискует своей жизнью – это святость, но, если жизнью других людей, это преступно.
У всех есть мать, так почему мать, убивающая кого-то прямо или косвенно во обеспечение комфортного существования или сохранение жизни своего великовозрастного дитя, права?! У неё индульгенция-«all inclusive», заведомое оправдание не побиваемым алиби материнства? В такой любви, как в царской водке растворяются глупость, убеждённость матери в бесценности её ребёнка, второстепенности всех, кроме него, жестокости и бесчувственности по отношению к ним? Полноте, любовь ли это, не особая ли это форма эгоизма, самоутверждения и самолюбования, не слепое ли блуждание в собственных комплексах и ложном понимании любви? Чем она отличается от наркотической зависимости с её эйфориями, ломками и передозом? И как быть с матерями «убитых во имя…», как с их любовью? Им остаются ненависть и месть? Счастье недожившим до такого. Как-то не вяжется это всё с самим понятием любви. Вопросов толпа, они как толпа беспощадны, безжалостно заполняют пространство и в нём всё меньше места, времени для ответов. Не всем получается продраться через это столпотворение.

Хуже нет попасть в замес такой «любви», особенно человеку, связанному по рукам и ногам близким родством по жизни с мамочкой, больной свирепым «материнством», и отпрыском её, морально калеченным такой мамочкой. Что бы на протяжении всей жизни не делал такой человек для этой сладкой парочки, часто и в ущерб себе, следуя своим тёплым родственным чувствам к ним, своему пониманию его роли в семье, всё будет воспринято ими как должное, недостойное не то что благодарности, элементарной памяти, учёта в семейных взаимоотношениях недостойное. Как иначе, если в представлении любящей маман, весь мир вращается исключительно вокруг них, все и вся – лишь корм её материнской любви. Им все должны и попробуй возразить, кощунником станешь, попирающим святое – любовь материнскую!
Легко ли представить в какую степень возводится сие «свирепое материнство», если речь идёт, например, о чаде – инвалиде детства? О-о-о, тогда это уже VIP-индульгенция мамочке на всё, вплоть до обнуления по жизни всех с этим несогласных! Сыночку – списание на инвалидность всего, от его гипертрофированного эгоизма, до всех её собственных неудач в деловом и личном плане. Список, назначенных ими в должники и виноватых, бесконечен. После «Небес» вторым пунктом в нём самые близкие люди, д.п.с. – врачи, собес, работодатели, чиновники, погода, курс валют (история из жизни). Даром, что инвалидность, не так чтоб критичная, к примеру, частичная потеря слуха (здесь грустно улыбается слепоглухонемая с детства Хелен Келлер); что на адаптацию, социализацию любимого чада положила многие годы и здоровье его фанатично любящая бабушка, которую он потом благодарно вычеркнул из своей жизни, с чем она грустно и ушла на небо, в этой внуковой заброшенности; что с ним успешно работали лучшие московские специалисты-сурдопедагоги, по разработанной ими лучшей в мире методике адаптации слабослышащих в социум; что есть и были всегда у «несчастного» современные слуховые аппараты, вполне позволяющие различать речь и большинство звуков; что получил нормальное образование, что у него всегда был дядюшка, всю жизнь, за исключением последних нескольких лет, помогавший деточке с мамой, и латавший последствия его исканий себя и больших денег. Говорит свободно до чтения стихов вслух, слышит с аппаратом вполне достаточно для совершенно нормального существования, физически никак не ущербен, но… инвалид жешь!
Понятно, инвалиду, человеку с неустранимым физическим недостатком, крайне трудно не впасть в иждивенчество, ибо оно вынужденное, предопределённое его зависимостью от невозможности самостоятельного выживания без посторонней помощи. Только, рассматриваемый случай в плане инвалидности совсем не тот, а много легче (здесь грустно улыбается Ник Вуйчич). С иждивенчеством старательно выпестованным любящей мамашей, всё по максимуму – плодом её «любви» вырастет моральный урод, эгоист по крови, который, можно не сомневаться, со временем опредметит и свою любвеобильную мамашу, если это будет отвечать его шкурным интересам. И станет это для неё самым жестоким крахом в жизни, и не будет вокруг неё никого, кто пожалеет, поможет, потому что всех она оттолкнула от себя в борьбе за единоличное обладание любимым чадом. Заодно, горе тем, оттолкнутым когда-то, чем бо́льшие родственные чувства и связи объединяют их с такой мамашей, тем больше и горе.
Любовь, материнская в т.ч., всегда требует защиты, так устроен этот мир. Вопрос в том, какой ценой, что, и как защищается.

Рига. Апрель 2024 г.
© Copyright: Олег Озернов, 2024
Свидетельство о публикации №224040200754

Блю́ди

За долгую жизнь перепробовал на вкус сотни людей. Стал гурманом до мозга гостей. Деликатесные, только в ближнем круге, и то – редкость большая, а те, кто в дальнем круге, подавляющим большинством уже на небе.

Там «шведский стол» – «всё включено». А по жизни, исключительно в приземлённом виде — книги, цифра, синема́. В остальном земном бЛюдоизобилии — изжога, отрыжка, несварение.

Заработал изъязвление души. Часто кровит, таблетки не помогают. Соблюдать диету всё трудней за оскудением выбора здоровой пищи.

Реклама и прилавки завалены, однажды уже, кем-то переваренными, генно-, умственно-модифицированными продуктами, ещё и с принудительной доставкой на дом, и не без танков, ракет, полицейских дубинок.

Альтернатива – дауншифтинг с аптекой в шаговой доступности. В монастырь не примут — поздно, и анкета никудышная для монастырских.

Кто-то скажет – «Люди – не еда!». «Кто, что скажет» — хворь лукавая. Запросто лечится простым народным средством – «Пустьговорят», или водкой, если здоровье и бюджет позволяют.

Принимать перед сном по литру, под плавную музыку. Днём – по столовой ложке сразу каждый раз, как услышишь «Кто, что скажет». Глаза можно не зажмуривать.

Всё, что непременно нужно для поддержания жизни бренной, всё, что в себя принимаем – еда. Воздух, вода, свет солнечный, звуки, запахи, всё – еда, и люди тоже еда. Еда – это то, без чего нельзя жить всему живому.

Без людей, как проживёшь? Как Робинзон, до его встречи с Пятницей, или та бабушка в сибирской тайге Агафья Лыкова до того, как её геологи нашли и заразили бациллами цивилизации?

Наверное, можно. Но это не годится тем, кто не потомственный скитовый старообрядец, к тому же, с детства подцепил вирус образованности в тяжёлой форме и неизлечимо подсел на социозависимость.

Кто-то умный из давно ушедших, сказал – «Чем больше узнаю людей, тем больше люблю собак».
Ага, разделяю.

Бог послал людям собак эталоном безграничной верности, любви, дружбы, взаимопонимания, самоотверженности, чтоб у них всегда перед глазами был пример для высокого подражания.

И коню понятно – «Не в коня корм» получился, не доросли до собак. Только голодной злобы у тех из них, кто несчастные, забитые, и набрались. Или они скорее от людей заражаются.

Сытый зверь злобы в себе не носит. Его агрессивность, если он не болен бешенством, или не воспитан злобе человеком, проявляется сугубо объективно причинно, и чаще всего, она свойства защитного.

Сытость же человека злобе не помеха. И зачастую до наоборот – чем сытее, тем толще злобой душа его. Развелось их злобных необъятно.

Вроде, и размножаться у них не в моде, а плодятся, как тараканы. И кто вкусней, кто ближе к Богу, собака или человек?

Благодарность тем редким и замечательным, которых знал и знаю, кого Господь послал подарком мне, ношу в сердце кардиостимулятором, чтоб дышалось, и продолжалось желание жить.

Остальным – приятного аппетита, и пореже взвешиваться, чтоб настроение не портить! Здоровое питание – враг диареи и суицида! Ура!

Рига. Август 2024 г.
© Copyright: Олег Озернов, 2024
Свидетельство о публикации №224090600711