Часть 1

Шумели рынки, не отстал камыш.
Цвело и пахло в тридевятом царстве.
Не то, чтоб непременно по-швейцарски,
Хотя, не меньше в нём дворцовых крыш.

Народ учился верности царю,
Его привычно мучили бояре,
В природе размножались божьи твари,
Хлеба росли на радость косарю.

Царь попивал, царица, как всегда,
Плела интриги, после вышивала,
То крестиком, то гладью, и бывало
Преуспевала в штоссе иногда.

В покоях ошивались женихи -
Бароны, пэры, сэры, падишахи,
Балбесы, дуэлянты и монахи,
Повышенные в сане, за грехи.

Ажиотаж творился неспроста.
Царёва дочка выросла в невесту,
А коли так, то женихи уместны,
И лучше, чтоб числом побольше ста.

Она была фортепьянно мила,
Начитанность струила и инязы,
Любила юмор, скромные проказы,
И непорочной юностью цвела.
Бетховена играла по утрам,
В окне замёрзшем, в ледяных узорах
Являлись ей то облака, то горы,
То лес, и море, то хрустальный храм.
Её глаза лучились добротой,
Сияли блеском преданность и верность.
Так, что смешной была любая ревность,
А встречный взгляд просился на постой.
Они взывали к пламенной любви.
И ничего не требовали,  кроме
Простого счастья без печатей кровью,
Безумных клятв на праведной крови.
Сама пригожесть, нежность, доброта,
Бессребреность, и с ней готовность к жертвам,
Всё то, что поэтически бессмертно,
И девственнее чистого листа.

Сбегала часто из дворца в народ.
Чтоб подержать на митинге плакатик,
Потребовать народу демократий,
И перекрыть тиранам кислород.
Ей нравилась прекрасноликость лиц
Борцов за счастье, правду и свободу.
Под бутерброд и сельтерскую воду
Так хорошо кричать - «Долой цариц!».

Такой увидел слесарь Парамон,
Случайно залетевшую на Землю,
Принцессу, из какой-то сказки древней,
И сразу понял, что счастливчик он.

Сам Парамон был парень из сермяг.
Кирпчны руки, кое-где мозоли,
Обветренный визаж, и тройки в школе,
Душою прост, но сердцем не пустяк.
Мастеровой до мозга и костей.
Преуспевал порой, бывало в жизни.
Чем мог делился, и не только с ближним,
Не гнал в мороз, непрошеных гостей.
Любил поесть, что не великий грех.
Горел в работе и застольном споре,
Неравнодушен был к стихам и морю,
Обычный идиот, любивший всех.

В толпе увидев кралю, он упал
Пред ней тот час на крепкие колени.
Без страха, и упрёка сожалений
Принцессе начал строить пьедестал.
К нему пристройкой сказочный дворец
С теплицей, гаражом и огородом.
И как-то раз, в поездке на природу
Позвал богиню слесарь под венец.
Зарделась фиолетово она.
И трепетно запив шашлык Мадерой,
Заевши виноградиной эклеры,
Принцесса слесаря послала на.
Недалеко, на ближние луга.
Чтобы, случится время роковое -
К примеру, кран сломается в покоях,
Был под рукой мастеровой слуга.

Всем кто не знал, бывает в жизни так,
Любовь слепа - доказано врачами.
Мечтала о другом она ночами,
Ей снился мачо, не смешной простак.

Суровый в нежности лихой ковбой,
Титан в постели, победитель в драке,
Герой щетинистый, поэт во фраке,
Интеллигентно дружный с головой.
Мужчина-поршень, джентльмен во всём,
При том, был тих, а самовыражался
В романсах грустных, и в деньгах не жался,
Пол не топтал нахальным поросём.
Любитель виски, дорогих сигар,
Поклонник Пушкина, Моне, Петрарки,
Весь щедрый на роскошные подарки,
Душою молод, телом тож не стар.
Чтоб умилялся и боготворил,
Стихи писал, играл на инструментах,
Ценил любви прекрасные моменты,
И не жалел ей в ласках слов и сил.
Чтоб был отцом, каких не видел свет.
Учил детей на собственном примере
Умениям в работе,  драке, вере,
И даже в то, чего на свете нет.
Чтоб тёщу обожал и почитал
Кормил семью, со вкусом одевался,
Всегда был бодр, весел, улыбался,
И мог скопить на старость капитал.

Жизнь коротка, да сказочка длинна́
Принцесса ждёт подарочного принца.
А тот, пока не думает явиться
И как-то не снимается кина.
Среди толпы, наехавших господ,
Достойных не случилось кандидатов.
Хотя встречались там и демократы,
Но каждый - идеалу антипод.
Не спит принцесса, ищет в попыхах
Волшебное сердечное лекарство
В родных пенатах тридевята царства,
На фестивалях, в клубах и дворах.

Попался ей однажды идеал!
По паспорту он был Джузеппе Бендер.
На деле оказалось, что трансгендер,
И под тельняшку лифчик надевал.
Ещё один за ним был геморрой.
Хороший повод выйти за кулисы -
Трансгендер, может, знал, как ему пи́сать,
Но, так бывало, путался порой.
Ушла принцесса от героя вдаль.
Царапнула гвоздём - «Козёл!» на «Хонде»,
Коварно не включившему транспондер,
Трансгендеру, плюющему в грааль.

А что наш слесарь? Ходит бобылём.
Слесарит, и живёт себе в охотку.
Под водку закадрил себе молодку,
Сигает с ней из баньки в водоём.
Не навсегда, только, здоровья для,
Пока шукает идеал принцесса.
Для непрерывности житейского процесса,
И сохраненья хода корабля.

Принцесса в поиске не устаёт.
Вторым случился популярный блогер,
Собой хорош, но мыслями убогий,
И очень редко закрывает рот.
К руке его навек прирос айфон,
Не до объятий было сэлфима́ну.
Он селфил в ванной все свои нирваны,
Морали нанося сплошной урон.
За лайки мог продать отца и мать,
За тысячу подписчиков - пол царства.
На все чужие беды и мытарства
Сверхчеловеку было наплевать.
Высмеивал, вещал, корил, клеймил,
Кого ни попадя, кто попадался.
Попав впросак, немедленно ссылался
На происки потусторонних сил.
Науки за незнаньем презирал,
Но был не прочь порассуждать о вечном.
Жил сытенько, как таракан за печкой,
Бо бойко стриг с лохов дона́тный нал.
А где романтика, где знаний пыл,
Где место подвигу, и смыслов горы?!
Слетел весь шарм у мачо вместе с флёром,
И у принцессы пиетет остыл.
Знакомство не продолжилось. Плевать!
С растущим грузом разочарований,
Неся в воздушных ручках тяжкий камень,
Продолжила принцесса клад искать.

А что наш слесарь? Кончил институт,
Чтоб дважды не вставать - аспирантуру,
Стихами поддержал литературу,
В занятьях спортом - тела конститут.
Всё для неё, избранницы своей!
Как и положено герою сказки.
И в ожиданье счастия развязки
С купчихой замутил чуток любвей.

Не навсегда, только, здоровья для,
Пока шукает идеал принцесса.
Для жизни непрерывности процесса,
И сохраненья хода корабля.

Долга ли сказка знает, только Бог.
Принцесса не оставила стараний.
И вот однажды, как-то утром ранним
Покинула родительский порог.

Косметику, бельишко собрала,
Кредитки, зеркальце волшебное в придачу,
Дверь заперла на придворцовой даче,
Царю сказала, - Шопинг! Соврала.
Путь предстоял не близкий впереди,
Леса, чащобы, чудища,  драконы,
Злодеи попадаются в погонах,
Прохвосты с орденами на груди.
Идёт-бредёт, мечтает на ходу,
Скучают волки, глядя на такое.
Им не понять мечтание людское
В ходьбе у ерунды на поводу.

© Copyright: Олег Озернов, 2021
Свидетельство о публикации №121102108105

Часть 2.

Увы, и в сказках часто всё не так!
Не верим мы, что счастье ходит рядом.
Скользим поверх голов, зовущим взглядом,
Сокровища, меняя на пятак.

Все гуще дебри, всё сырее день.
В ходьбе мешают грусть и кринолины.
Путь предстоит, как оказалось, длинный,
В нём кринолины, что в меду пельмень.

Но вот, мелькнул из-за деревьев луч,
На встречу вышел он, судьбы подарок!
Весь из себя загадочен и ярок,
Одет прилично и в плечах могуч.
Приятный голос, умные слова.
В кустах за ним Роллс-ройс. Чем не предтеча,
Той самой главной, долгожданной встречи,
В которой, так вскружится голова!
Был юноша галантен и умён,
Два раза становился на колено,
Сказал в слезах - Не вырваться из плена
Мне ваших глаз, прелестная шармон!
Пять дней они бродили и ночей,
Вокруг озёр и брендовой машины,
И лучше в мире не было мужчины,
По крайней мере, так казалось ей.
Снял, наконец, с принцессы он рюкзак,
Галантно дверцу распахнул  Роллс-ройса,
Чу… В сказке появилось беспокойство -
Очередной, судьбы коварный знак.
Не тот масштаб, размер и габарит!
Никак не влезть принцессе в кринолине
В авто и душу встречного мужчины.
Силён несоответствий профицит.
Вдруг, вихрем закружились округа́,
Сигнализация запела медью,
И с молнией явилась в ступе ведьма,
По-русски, просто, Бабушка-Яга.
Роллс-ройс пред ступой, знамо дело, сник,
Герой геройски резво влез на древо.
Остолбеневшая от страха, дева,
Глазами ищет папу и нужник.
Из ступы вылезла старуха враз,
Кряхтя под «Ох!», расправила суставы,
И начала в преддверие расправы
Суровый на принцессу целить глаз.
Ты здесь зачем, прелестное дитя,
Почто нарушила биоценоз пространства?!
Могу, ведь, расценить, как хулиганство,
Приговорить в жаркое, не шутя!
Аль экология тебе пустяк,
Аль не слыхала ведьмы-Греты речи
Про то, что нам дышать тут будет нечем,
В последних всеболотных новостях?!
Она мне внучка всё же, как-никак!
Да! Согрешила дура с иностранцем!
Красавцем был, и заодно, засранцем,
Дракон залётный, в голове бардак.
Вот, с ним и застрогали мы сынка,
По пьяни та случилась заморочка.
Так ведьма-Греточка - евойна дочка,
Теперь наш светоч в эко-блудняках.

Бабуля, я же, просто, мимо шла.
На цыпочках, не задевая мошек!
Когда б вы знали, как люблю я кошек,
У вас бы сразу ненависть прошла!
Смягчила притязания Яга -
Ну ладно, разогни, красотка, спину!
Эх, глянулись твои мне кринолины,
Давно ищу такое ж на бока.
Давай устроим качественный ченч.
Махнём, не глядя, сапоги на брынзу,
Взамен даю тебе, вот эти джинсы
И никакой торговли ёшкин-френч!
С грехом переоделись пополам.
Под кринолином сразу скрылась ступа,
Вид у старушки стал совсем не глупым,
Эзотеричной сделалась мадам.
Изысканно загадочный болид!
Невидимым стал инструмент полёта,
Вполне могло казаться идиотам,
Что бабушка с одной метлой летит.

Под впечатленьем этих перемен
Ещё добрее сделалась Ягушка,
И девке начала шептать на ушко,
Кося глаза наверх, где сы́кал джентльмен.
Ты, милая, подзакатай губу.
Вот этот прыщ тебе совсем не пара.
Он сын внебрачный Дури и Кошмара,
И чемпион по играм в лабуду.
Он мухоморы жрёт, как мармелад,
Потом от дури мучается в ломке,
И догоняет маковой соломкой.
Тебе зачем весь этот маскарад?
Роллс-ройс взял у Кощея напрокат,
Всем лешим всех лесов по жизни должен.
Уж лучше раньше соскочить, чем позже.
На кой тебе мажор-аристократ!
Ах, бабушка, он мне читал сонет,
И ручку целовал, вздыхая томно.
Как он на дерево залез, не помню,
Но в храбрости его сомнений нет!
Не ручку целовал он, а «Картье».
Таких часов он не видал от роду,
Окстись, красавица, вернись в природу,
Сестра родная, глупость простоте.
Он так легко и весело шутил.
За три минуты сочинил мне песню!
Вам, бабушка не верю, хоть вы тресни,
Я чувствую в нём качественный пыл!
Вот же, какой коварный бармалей,
Яга взгрустнула, девушка в наркозе!
И извлекла со дна последний козырь,
Сказав два слова, уходя - Он гей.
Чудны твои чащобные дела -
Свои мозги не вставить девке глупой!
Под ноги сплюнула, и села в ступу,
Метлой взмахнула, такова была.
И охнула природа невпопад
Вослед старухе. Милая принцесса
Стоять осталась в состоянье стресса.
А бармалей тем часом с древа слез.
Тихонечко уселся за баранку,
Педалю в пол, на всю мощу шарманку,
И растворился в воздухе. Исчез.
Увёз подлец в багажнике рюкзак!
С ним веру в справедливость и надежду,
Мечты, косметику, айфон, одежду.
И не пошлёшь вдогонку автозак.

А что наш сказочный простолюдин?
Наш слесарь изобрёл волшебный трактор,
И подтвердил, давно известный фактор -
Левша в том царстве вовсе не один.
Всё те же баня, водка, и стихи,
Под балалайку. Выставки, конгрессы,
Подружки и кружки по интересам,
Обычной жизни милые штрихи.

Быстры желания, но долог путь.
В ходьбе за счастьем барышня устала
Ногами гуглить поиск идеала.
Решила под сосной чуток соснуть.
С устатку ей приснился дивный сон,
В нём подавали на обед севрюгу,
И заоконно завывала вьюга,
Горел очаг, и плакал патефон.
Так повелось давно в людском роду -
Ценить тепло и свет родного дома
Вкусней всего, когда в раскатах грома,
Чужбина нам накликала беду.

Принцесса сладко спит, не дремлет зло.
Не знает зло сомненья и усталость.
И что-то в мире изменилось малость,
И не сказать, что миру повезло.
Об том напишут в жёлтых новостях:
Похоже, в сказке проистёк киднепинг!
Принцесса очутилась в страшном склепе,
И там случились танцы на костях.
Очнулась барышня, а леса нет.
Вокруг неё черны, как ночь, покои,
И черепа с костями на обоях,
И дед над ней стоит, чудно́ одет.
Он весь в доспехах на худых мощах,
Из-под поно́ж торчат худые ноги,
Взгляд сладострастный, и надменно строгий.
С таким при встрече, сразу - кур во щах.
Персты в перстнях, и в паутине плащ.
А череп, будто, списанный с обоев,
И весь такой, довольный сам собою,
Мечу в руках завидует палач.
Ой, мамочка, роди меня назад!
Закончился период мой конфетный!
Принцесса поняла - Кащей Бессмертный  
Пред ней стоит, она попала в ад.
В Кощее хрюкнула прямая речь,
Папаша постарался быть галантным,
И хриплым голосом убийцы-франта
Глаголом начал он пространство жечь.
Ты кто, пошто, прелестное дитя,
Как занесло тебя в мои пенаты,
Куда пути заказаны пернатым,
Где я живу сто тысяч лет спустя?
Здесь, только гады, жабы, упыри
Живут привольно под моим приглядом.
Не селятся от страха люди рядом,
Не просят ВНЖ богатыри!
(Кощей был убеждённый либерал.
И, как положено всяк либералу,
Он не хотел, но врал из-под забрала.
Намедни ж сам принцессу и украл!) -

Он ложью жил, кормился и дышал.
Как всякий в прошлом, преданный партиец,
И в сундуке с иголкой, средь яиец,
На всякий случай, партбилет держал.
Идеи мог менять на бутерброд,
Так как владел на уровне искусства
Способностью в лету́ переобуться,
Произойди в лесу переворот.
Педофилией скрашивал досуг,
В его годах иначе не бывает.
Все девки - дети для него, в трамвае,
Включая, даже, скрюченных старух.
Выкладывал в Даркнете фотки ню,
Писал доносы, матерные вирши,
И не страдал от совести излишней,
Творя всю эту грязную фигню.
Он в каждой сказке всемогущим был,
На власть кощейну не жалел сокровищ.
Чтоб председать в парламенте чудовищ,
Среди ему подобострастных рыл.
Из сказки слов не выкинешь. Кощей!
На то он и Кощей, чтоб было страшно,
Не всякий с ним схлестнётся в рукопашной,
И не смотри, что он тебя тощей!
Как тут принцессе не войти в тоску.
Перевелись богатыри из сказок.
Давно накрылась доблесть медным тазом,
И преданность скукожилась в лоскут.

© Copyright: Олег Озернов, 2021
Свидетельство о публикации №121102203338